William Dyce. King Lear and the Fool in the Storm (c. 1851).

 

 

Почему Шекспир запретил Шуту и Корделии встречаться:

о нарушении этого запрета и об утрате культурной памяти

в постановках “Короля Лира”

Е.В. Халтрин-Халтурина

 

Аннотация

от 13 февраля 2007 г.

В опубликованных текстах шекспировской трагедии о короле Лире[1] имеется одна особенность, которую постановщики переносят на сцену чисто механически либо не переносят вовсе: два героя, приближенные Лиру и тоскующие друг по другу, – младшая дочь Корделия и королевский шут – ни разу не появляются на сцене одновременно. Эта особенность шекспировского “Короля Лира” отличает пьесу от всех ее источников.

Западные историки театра давно подметили эту особенность и пытались объяснить ее проблемами так называемого “кастинга”: в шекспировской труппе было ограниченное количество актеров (все, как известно, мужеского полу), поэтому в оригинальной постановке “Короля Лира” – утверждают некоторые историки театра – роль Корделии и Шута вполне мог взять на себя один и тот же человек.

В 80-х и 90-х годах XX века эта гипотеза вызвала полемику в среде англоязычных литературоведов. Были подняты вопросы зрительского восприятия. Если под бубенцами Шута и в обрамлении локонов Корделии узнаваемо одно и то же лицо, должен ли зритель воспринимать это метадраматически (допуская, что актер может играть разные роли) или он должен думать, что Корделия, впавшая в немилость, продолжает неотлучно следовать за Лиром? Изучив реплики персонажей и драматический эффект некоторых сцен (например, сцена примирения Корделии и Лира после долгой разлуки), литературоведы пришли к выводу, что Корделия и Шут – совершенно разные персонажи.

Учитывая эти выводы, в настоящем докладе я возвращаюсь к вопросу: зачем Шекспиру понадобилось разлучить Шута и Корделию и провозгласить несовместимость их пространств[2]?

“Король Лир” (как, впрочем, и “Гамлет”) – трагедия не просто владетельного господина. Это трагедия королевской особы, решающей проблемы своего долга и престолонаследия. Король Лир принял решение раздать земли Короны между несколькими лицами и заменил тем самым монархию олигархией. Английский зритель конца XVI – начала XVII вв. расценивал этот поступок Лира как предательство Короны. Предав Корону, король Лир раздваивается: между его двумя королевскими “телами” – физическим и сакральным – оказывается нарушена связь. Нежелание Лира разом отречься от всей королевской власти – он продолжает держаться за монаршие регалии, оставляя облачение и королевского шута при себе – и назвать достойного преемника-монарха приводит к тому, что отторжение сакрального тела становится замедленным и мучительным.

Внешний мир для Лира мистическим образом тоже распадается надвое: на мир, где торжествуют обычные человеческие связи, и мир власти и регалий. Два персонажа, которые не могут курсировать между этими двумя отколовшимися друг от друга мирами, – это Корделия и Шут. Корделия отреклась от старого королевства и ей нет доступа в мир, где Лир носит свои прежние регалии. А Шут (у которого в этой пьесе Шекспира нет личного имени, поскольку он является воплощением своей профессии) полностью принадлежит миру старых регалий Лира и исчезает вместе с этим миром. Так между Корделией и Шутом разверзлась невидимая непреодолимая пропасть.

В докладе я прослежу, как в тексте Шекспира Лир мечется между разделившимися мирами Шута и Корделии. Я поясню, как на протяжении пьесы в параллельной истории Глостера Шекспир готовит наследника на трон Лира (наследника, у которого тоже есть своя “шутовская” сторона – это Эдгар / Бедный Том). В заключение я кратко прокомментирую несколько талантливых постановок “Короля Лира” (в том числе постановку Г. Козинцева 1970 г.), в которых Шут и Корделия находят общее сценическое пространство: вопреки шекспировскому “запрету” они встречаются на сцене.

История встретившихся Шута и Корделии – это пример модифицированной культурной памяти, когда трагедия Шекспира, пройдя через руки постановщиков других эпох, сменила свой жанр: она перестала быть трагедией медленной де-сакрализации монарха, став трагедией семейных отношений.

 

Benjamin West. Meeting of Lear and Cordelia (1784)



[1] Считается, что авторскому замыслу наиболее точно отвечают два издания – формата ин-кварто (Q1, 1607/1608) и формата ин-фолио (F1, 1623).

[2] О тоске Шута по Корделии см., например: Акт 1, сцена 4, стих 61-62. (Строка совпадает и в “ин-кварто” и в “ин-фолио”. Только в “ин-кварто” реплику произносит непоимянованный слуга Лира, а в “ин-фолио” – рыцарь.)