Е.В. Халтрин-Халтурина

«Аластор» П.Б. Шелли и «Буколики» Вергилия

(об одном античном источнике романтической поэмы)

 

ТЕЗИСЫ

(от 30 апреля 2007 года)

 

Осенью 1815 года 23-летний Шелли написал белым стихом элегическую поэму “Аластор, или Дух одиночества” и тем самым нарушил неписаное правило романтического XIX века – которое упоминал, в частности, М.Л. Гаспаров, – что романтики со своим пристрастием к живой, непосредственной речи предпочитали римской классике греческую[1]. К римской классике Шелли обратился за примером диалога между поэтами-объективистами и поэтами-субъективистами. Его заинтересовала десятая, заключительная, эклога из “Буколик” Вергилия, построенная как перекличка между поэтом, воспевающим природу (в роли пасторального поэта выступил сам Вергилий) и поэтом, поглощенным своими внутренними любовными переживаниями (в этой роли выведен Корнелий Галл). В десятой эклоге Вергилия певцы не соперничают, а дополняют друг друга своим пением.

Позаимствовав указанную композицию, П.Б. Шелли иначе расставил акценты. У него, как и у Вергилия, диалог начинается и заканчивается выступлением певца природы (первые 49 строк шеллевской поэмы содержат воззвание к Музе – Великой Матери-Природе; последние 49 строк привлекают внимание к чередованию природных циклов и окружающему пейзажу). Средняя часть поэмы (как и середина вергилиевской эклоги) – это печальная история любви погибшего поэта-мечтателя. Однако Шелли расходится с Вергилием, представляя своих поэтов соперниками. Как явствует из заключительной части “Аластора”, певец природы признает себя слабым и пораженным: он завидует таланту и пылкости погибшего поэта-мечтателя.

То, что в основу композиции “Аластора” положена десятая эклога Вергилия, в англоязычном литературоведении является признанным фактом[2]. Но не до конца разрешена проблема: кем из своих современников и почему Шелли заменил римских героев десятой эклоги –перекликающихся Вергилия и Галла. Благодаря обилию отсылок к поэзии Уильяма Вордсворта в первой и заключительной частях “Аластора”, исследователи единогласны в том, что именно Вордсворта Шелли поместил на место пасторального поэта. Но кто в “Аласторе” исполняет партию мечтателя? Решению этой проблемы и посвящен настоящий доклад.

Полагаю, что в “Аласторе” диалог происходит отнюдь не между отдельными людьми. Шелли решил “столкнуть лбами” Вордсворта-каким-он-стал (тихим певцом пейзажей) и Вордсворта-каким-он-был (неудержимым мечтателем колриджевского периода). Это предположение подтверждается как на уровне текста (в средней части “Аластора” имеется множество отсылок к ранней поэзии Вордсворта и Колриджа), так и на уровне композиции. Напомним, что в окончательной редакции Шелли предпослал поэме “Аластор” язвительный эпиграф: сонет “Вордсворту”. В сонете Шелли мысленно рассек своего героя на две части: пылкого талантливого юношу и “успокоившегося” бесталанного старца. Эти две “половины” Вордсворта и являются героями основной части поэмы.

Ошибка молодого Шелли заключалась в том, что, заставив в 1815 г. двух вымышленных Вордсвортов спорить о двух разных подходах к поэзии, он не знал, что в 1805 г. настоящий Вордсворт в Книге VI поэмы “Прелюдия” дал новое определение воображению, выводящему мысль за пределы не только объективного, но и субъективного: к транссубъективному[3]. (Книга была опубликована только в 1850 г., когда П.Б. Шелли уже не было в живых.) Поэтому стрелы ядовитой критики, которые “Аластор” метал в Вордсворта, летели мимо цели.

Тем не менее шеллевская импровизация на тему десятой эклоги Вергилия (с попутной критикой в адрес Вордсворта) наглядно демонстрирует, как в Англии романтической эпохи по-новому (и разнообразно) решался спор между поэтами-объективистами и поэтами-субъективистами.

 

 



[1] Гаспаров М.Л. Вергилий, или Поэт будущего // Михаил Гаспаров. Об античной поэзии. СПб., 2000. С. 110.

[2] См., например: Cronin R. Alastor // Shelley’s Poetic Thoughts. London, 1981. P. 84–94.

[3] Подробнее об этом см.: Халтрин-Халтурина Е.В. Эпохальный для английского романтизма переход Уильяма Вордсворта через Альпы: от фантазии к воображению // Романтизм: вечное странствие / Отв. ред. Н.А. Вишневская, Е.Ю. Сапрыкина; Ин-т мировой литературы им. А.М. Горького.– М.: Наука, 2005.– С. 120-141.